Дайвинг по-беломорски!
Лирическое отступление
Астрологи считают, что определяющую роль в характере и судьбе каждого человека играют звезды, «менделисты-морганисты» — наследственность (что нам там мама с папой в хромосомах намешали). Не вступая в дебаты ни с теми, ни с другими позволим себе заметить, что огромное влияние на поведение человека оказывает среда обитания. Часто слышишь об особенностях русского национального характера. Однако если сравнить русских живущих на Крайнем Севере и, допустим, в Ставропольском крае различия в поведении, нравах будут очень существенны. Конечно, русский человек очень терпим и восприимчив к обычаям других национальностей, но ведь бесспорно, что климат, условия жизни накладывают огромный отпечаток на характеры людей.
Люди Умбы
В первый день нашего приезда в Умбу особенности местных нравов больше всего врезались в память. Умба — районный центр в 110 км от Кандалакши – находится на южном побережье Кольского полуострова. Умба – это будущий дайвинг-центр Беломорья как деревня Васюки.… Для чего собственно мы (аквалангисты из клуба подводного плавания «Посейдон» г. Екатеринбурга) оказались в этом краю за Полярным кругом. Эта легкая ирония как «послевкусие» по окончании поездки в Умбу. А в первый день приезда на «посиделках» после баньки «по-черному» у Сергея Валентиновича дух захватывает от громадья планов и бесчисленности мест, где нам предстоит нырять.
Из досье Сергея Валентиновича:
Сергей Валентинович – житель Умбы, учитель физкультуры в школе. Человек неугомонный. Круглый год водит школьников в походы по Кольскому полуострову, незаметно прививая им любовь к родному краю и отвлекая их от «других» дел. Несомненно, благодаря и его усилиям во дворах поселка Умбы по- прежнему для красоты цветут маки. Сергей Валентинович постоянно занят разработкой суперпроектов. Один из суперпроектов закончился тем, что началась-таки расчистка реки Умбы от затонувших стволов деревьев после десятилетий их неорганизованного сплава. Последний суперпроект Сергея Валентиновича — это организация палаточного лагеря на Кашгубе Белого моря. В экстрим-программу этого лагеря он решил кроме рыбной ловли включить и подводные погружения. Для этого сам занялся дайвингом. Сергей Валентинович энергичен, добр. Наиболее часто употребляемое им ругательство – «киборг».
При обсуждении деталей вдруг начинают смущать некоторые несостыковки. Оказывается, с воздухом действительно больших проблем нет, но 10 кг свинца на 4 аквалангистов действительно маловато. Принимающую сторону дефицит свинца расстраивает очень непродолжительное время: «Свинец будет! Достанем!» Мы воодушевлены тем, как легко и быстро северяне разрешают встающие перед ними проблемы. Ведь жизнь в большом городе на Урале отучила нас понимать слова буквально. А северяне в чем-то как дети! Через полчаса беседы мы с удивлением понимаем, что «достать свинец» — это действительно достать его со дна моря в виде свинцовых аккумуляторов, из которых в дальнейшем нужно изготовить необходимые «груза». Если учесть, что мы приехали в Умбу на три дня, то наше недоумение понятно. Позднее, с приходом Борисыча, разговор начинает набирать еще более фантастические обороты.
Из досье Борисыча — местного монстра-подводника.
Борисыч — житель Оленегорска, примерно 60 лет, семейное положение туманно. В радиусе 100 км от Умбы – единственный специалист, к которому местное население обращается по всем «подводным» проблемам и вопросам. Находясь за Полярным Кругом, Борисыч ныряет в «мокром» гидрокостюме, не признает компенсаторов, солидный подводный стаж позволяет определять ему количество воздуха в баллоне исключительно по сопротивлению вдоху, т.е. без манометра и часов. Уходит под воду с 8-литровым баллоном без резерва с одним регулятором и все… Нет, у Борисыча есть еще два обязательных атрибута: трубка (!!!) – «без нее ни один подводник не должен нырять», буек из 5-литровой бутылки для отметки мест с особо ценными находками под водой, если невозможно поднять их сразу. Спокоен, выдержан, очень гидрофилен – даже в лодке без костюма умудряется всегда промочить одежду, ботинки, телефон, фотоаппарат и пр.
Так вот, с приходом Борисыча перед нами открываются следующие «радужные» перспективы:
- Подъем аккумуляторов – самое насущное!
- Поиск мест с «мидиевыми банками» (мидии должны быть размером не меньше 10см в длину).
- Разработка и апробирование технологии подъема 2-3 км силового кабеля со дна моря (место нахождения кабеля укажет Борисыч).
Следует отметить, что наше прибытие в Умбу приходится на время полярного дня. Беседа в баньке под «Хортицу» затягивается, т.к. солнце не заходит, и «засидеться дотемна» нам не удается. Поэтому немного позже мы узнаем, что кабель находится в стальной бронированной оплетке, 150-200 метров которого под руководством Борисыча уже поднято и ждет в гараже окончания кризиса. После кризиса цены на медь вырастут и тогда после продажи 2-3 км кабеля, которые с нашей помощью будут добыты со дна Белого моря, можно будет купить и лодочный мотор, и катер, и… Глаза слипаются, и опять в сознании мелькает образ «товарища Бендера».
Первое погружение на Белом море.
Один полярный день незаметно перетек в другой. Наконец-то, часам к 16 все необходимое для покорения глубин собрано: надута десантная лодка, привезен лодочный мотор, свинцовые груза от рыбацких сетей взяты в долг. После апробации мотора оказывается, что он велик для данной лодки. Не беда, не проходит и часа мотор заменен на другой, более подходящий. Ничего, полярный день бесконечен. Нацепляем на себя все снаряжение и садимся в лодку, но тут нас подстерегает небольшой сюрприз. Борта лодки неустойчивы, поэтому, когда один из нас опирается баллоном о предательский борт, то тут же плюхается в воду: «Дзинь!» — звякает баллон о гальку. Аквалангист снова водружается в лодку. Вперед за аккумуляторами! В пути мотор несколько раз глохнет, но настойчиво заводится вновь. Ура, мы на месте. Площадка рыбпорта, рядом пришвартованы два водолазных катера РВК, экипажи которых под тентом (периодически накрапывает дождь) «согреваются». Экипаж РВК возмущен появлением дайверов рядом с бортом их военного водолазного корабля, тем более что Борисыч, ныряя в опасной близости от винта РВК, с маниакальной настойчивостью расставляет вокруг него буйки. Тут же находчивыми северянами наше погружение объявляется экологической экспедицией: «Чистим акваторию Белого моря от хлама!» Въедливые «разгоряченные» моряки продолжают возмущаться; почему же мы достаем лишь аккумуляторы, оставляя прочий хлам на дне. Наши новые друзья умело парируют: «Нас интересует лишь полезный мусор!» На что вояки, задумчиво почесав затылки, дарят нам свинцовую пластину для изготовления грузов.
Дно в этом месте не безжизненная помойка. Даже 3-литровая банка затейливо обросла асцидиями и бурыми водорослями. В первый момент даже показалось, что внутри банки затаилась зубатка. Кругом медузы, даже причудливая цианея здесь. Вода до 10 метров темно-зеленого цвета, примерно 13-15 С, глубже 20 метров вода просто темная и холодная (около 9 С). Впрочем, глубже 15 метров заселенность морскими обитателями падает. Без фонарей на глубине делать нечего, тем более что аккумуляторы найдены на глубине 8 метров.
Наконец экологическая операция «Аккумулятор» успешно завершена – четыре свинцовых аккумулятора на поверхности. Находки Борисыча, безусловно, наиболее ценны: «почти новая за-амечательная» сковородка, в которой кто-то разводил краску; удочка; алюминиевые трубы и катушка диаметром примерно 35-40 см, по-видимому, для ловли акул среднего размера.
После непродолжительно разговора с капитаном РВК достигнута договоренность о совместном выходе в море через день.
На обратном пути мотор несколько раз снова глохнет, Борисыч достает со дна лодки мокрую одежду. Последние метры до места дислокации пройдены на веслах. Солнце традиционно не садится, можно продолжить погружения, но перевес оказывается на стороне «Хортицы».
О силе МОРЯ.
Есть в поселке Умба рукотворный полуостров, где раньше находился леспромхоз. Больше 15 лет назад случился здесь сильный пожар. Все деревянные постройки выгорели, а каменные пострадали так, что восстановительные работы проводить не стали, работа предприятия так и не возобновилась, и сейчас на этой территории впору снимать фильмы типа «Сталкер»: кругом заброшенные полуразрушенные здания, полусгнившие деревянные настилы и пирсы с ржавыми креплениями и гвоздями. Когда мы облачились в подводное снаряжение, то в какой-то момент почувствовали себя космонавтами, волей судеб очутившимися на планете после глобальной экологической катастрофы.
Примерно семь лет назад здесь затонул плавучий кран, на который мы и решили полюбоваться. Благо, что находился он под водой рядом с полуразрушенным пирсом, и найти его не составило труда. Но…о том, что это когда-то был плавучий кран, напоминали только отдельные обросшие водорослями лестницы , а все остальное Беломорский Царь преобразовал до неузнаваемости. Все детали бывшего крана сплошь обросли бурыми, зелеными, красными водорослями и мидиевыми гирляндами. Некоторые мидиевые «банки» облепили «ненасытные» звезды разных размеров (пустые раковины мидий свидетельствовали о хорошем аппетите морских звезд). А таких крупных актиний мы не встречали даже на Баренцевом море. По-видимому, более теплая вода залива стимулировала их рост, а любовь актиний к наиболее выступающим частям затонувших предметов известна. И среди этого великолепия медленно дефилировали медузы.
Когда мы вновь оказались на поверхности, то та скорость, с которой море расправляется с инородными предметами, попадающими в его распоряжение, стала еще более очевидна. Нерасчищенная после пожара, территория на суше — неприглядное зрелище и через 15 лет, а МОРЕ за какие-то 7 лет превратило плавучий кран в свои подводные апартаменты.
Рыба в Умбе.
Умба — рыбацкий поселок. Деревня Умба, которой примерно 500 лет, находится на одноименной реке. Примерно 100 лет назад поселок Умба расположился рядом с деревней, только на берегу Белого моря.
В верховья местных рек на нерест поднимается семга. В отличие, например, от дальневосточной горбуши, семга после нереста из родной реки возвращается в море, поэтому размер рыбы, идущей на нерест внушителен.
В 70-е годы прошлого века – время покорения природы – здесь акклиматизировали горбушу, для которой местные реки также стали родными. Через некоторое время численность семги стала снижаться, и стало ясно, что горбуша постепенно вытеснит рыбу-аборигена – семгу. А ведь семга – это более ценный вид рыб, и не только в гастрономическом смысле. Поэтому уже в 21 веке началась борьба с последствиями акклиматизации горбуши. Для этого реки начали перегораживать сетками-ловушками. Горбушу из ловушек изымают на продажу, а семгу из специального загона потом передают на местный рыбзавод, где от выловленных рыб-производителей получают мальков, выращивают их год, а затем выпускают в реку. Однако увеличение популяции семги пока не наблюдается. Причину установить трудно: либо семга по-прежнему не выдерживает конкуренции с горбушей, либо выращенные в искусственных условиях мальки-сеголетки не приспособлены к естественным условиям обитания, либо рост популяции браконьеров опережает рост популяции семги.
Когда Николай пригласил нас понырять на реке рядом с ловушками и понаблюдать как горбуша и семга стоят около сетки, отказаться было невозможно.
Из досье Николая.
Николай – абориген Умбы, верующий, возраст около 40 лет. Управляющий базы, которая находится на месте слияния трех северных рек (по иронии судьбы это красивое место называется Погостом). Николай, кроме того, изготавливает из дерева замечательных рыб. Иностранцы, отдавая за его поделки большие деньги, не раз пытались выманить его для работы за пределы государства Российского. Но Николай беззаветно предан родному краю и понимает, что вдохновение посещает его только здесь. Николай мастерски умеет варить мидий. Много готов сделать для процветания родной Умбы.
Мы приехали на Погост и убедились, что рассказы о красоте этого места ничуть не преувеличены. Обогнув на лодке вместе с Николаем остров, который находится в месте слияния трех рек, мы начали подниматься в верховья Умбы. Течение реки в некоторых местах было таким сильным, что иногда казалось, что наша лодка стоит на месте и мотор работает вхолостую.
Под водой в реке нас постигло небольшое разочарование – рыба «не стояла» около сетки, как предполагалось: несколько горбуш находилось в ловушке в центре реки, а в специальном загоне удалось заметить несколько крупных особей семги только после задержки дыхания. Сначала семга, испугавшись незнакомых звуков, которые мы издавали при выдохе, удалилась в дальний конец загона. По уверениям Николая в загоне находилось 85 рыб.
Ночная рыбалка.
Вечером была ночная рыбалка на Кашгубе. Сначала мы прибыли в палаточный лагерь – последний «суперпроект» Сергея Валентиновича. Показалось, что в палаточном лагере предусмотрено все: палатки оборудованы печками, столовая просторна, для дров сделан навес от дождя, даже есть душ (!). Может потому, что эта ночь была самой холодной за все время нашего пребывания в Умбе (+5 С, это в середине июля!), то ли потому, что все аквалангисты после «нырялки» в холодной воде тянутся к теплу, как коты к печи, мелькнула мысль, что здесь в этом палаточном городке более уместна была бы баня, а не душ.
Вооружившись рыболовными снастями, загрузились в длинную (5-6 метров) лодку и отправились на добычу беломорской трески . Любопытно, что до рыбалки мы заехали в магазин за пивом и свежеморожеными креветками. Не совсем было ясно, когда мы будем варить этих креветок. Оказалось, что креветки здесь используются в качестве наживки для рыбы (денежные затраты, по-видимому, покрываются положительными эмоциями от самой рыбной ловли). Как только мы вышли в море, волна усилилась, и лодка, сделанная из тонких деревянных дощечек (в максимальную волну, казалось, что из таких дощечек делают овощные ящики), предательски скрипела и вероятность того, что длинная лодка просто переломится пополам, возрастала пропорционально высоте волны. Желание азартного Сергея Валентиновича покататься на крутых волнах холодного моря с трудом было остановлено женской половиной команды рыболовов . При приближении к берегу женщины успокоились, т.к. по их расчетам в случае «неполадок» с лодкой они смогут доплыть до спасительной суши самостоятельно даже в холодной воде. Сначала клева не было совсем. Замена креветок на более «аппетитные» не помогала. Вдруг невдалеке показалась… голова аквалангиста с пышными усами. Сергей Валентинович оживился: «Немедленно туда! Где тюлень, там стая рыбы!». Ха, так это тюлень, чудеса! И действительно, пока то одна, то другая черная голова показывались невдалеке от нашей лодки, треска клевала с завидной регулярностью . После ухода тюленей исчез и клев. Волна стихла, клева нет – пора возвращаться в лагерь. Взгляд на солидный улов согревает нас в холодной ночи полярного дня в северном море .
Путешествие с доблестными вояками.
Наступает последний день нашего пребывания в Умбе. После ночной рыбалки встаем рано, ведь опаздывать нельзя — военные должно быть люди пунктуальные, после утренней зарядки долго ждать не будут. Договоренность с капитаном РВК такова: катер выходит из залива, на котором расположилась Умба, и пока мы ныряем в районе живописного Валеострова, команда рыбачит.
Прибываем к назначенному сроку в рыбпорт, военные встречают нас заспанными, угрюмыми лицами (видно вечером опять согревались местным самогоном). К нашей дайверской группе присоединяются еще бывшие ученики Сергея Валентиновича, бывшие активные участники его походов. Они давно уже окончили школу, живут в других городах, далеко от Умбы, но при малейшей возможности как бабочки к огню слетаются сюда. Слетаются, съезжаются за очередной порцией впечатлений, дружеских встреч, воспоминаний, адреналина и чего-то еще неуловимого…Заполярного духа, что ли? Этого чего-то не находят они ни в больших городах, ни в чужих странах. Только здесь, как им кажется, они и живут по-настоящему, а все остальное нужно только для подготовки очередной поездки сюда. Так вот эти, уже ставшие взрослыми дядьками, ученики прихватили на РВК своих детей, вероятно, желая заразить и их этим чем-то. Оказался с нами на борту РВК и Андрейка (сегодняшний ученик Сергея Валентиновича), подросток лет 14, которого команда катера считает своим юнгой . «Пусть уж лучше около нас крутится, чем по подъездам шататься. Не все в семье у него ладно», — поведал мне один из членов экипажа. От этих слов повеяло каким-то нерастраченным отцовством и стало как-то спокойно за этого Андрейку, который с раннего утра приходит сюда каждый день, не боится никакой работы и с радостью бросается выполнять поручения взрослых мужчин.
Итак, погрузив на катер необходимое подводное снаряжения, привязав надувную лодку к корме РВК, наша разношерстная компания отчалила от берега. Выйдя из длинного узкого залива с живописными берегами мы вышли в море. То тут, то там на рейде находились военные корабли. Водолазный катер, на котором путешествовали мы, также из Северодвинска был откомандирован для участия в подводных работах. На наши расспросы об этих работах вояки отвечали таинственно-загадочными молчаливыми улыбками.
Наш РВК бросил якорь между Валеостровом и мысом Щучий. Валеостров когда-то был покрыт зеленой шевелюрой леса, потом после большого пожара долгое время пугал щеткой черных головешек. Сейчас в низинах острова снова зеленеют сосны, а на высотах красуются отмытые дождями уже нечерные остатки деревьев. Команда катера затеяла рыбалку, а мы под гомон нашей компании начали подготовку к погружению на Мыс Щучий. Когда все аквалангисты в полном снаряжении оказались в надувной лодке, перегруз был налицо. Несмотря на это в последний момент Борисыч прыгнул в лодку (он первый раз решил не нырять) и по щиколотку оказался в воде в ботинках и шерстяных носках. Никакие доводы не смогли убедить Борисыча вылезти из лодки, потому в полуподводном режиме лодка достигла берега около Щучьего мыса. Нырять пришлось с берега, т.к. Борисыч, прыгнувший для страховки, не допустил погружение с лодки. Пробираясь в ластах между скользких камней и на чем свет стоит проклиная «заботливость» Борисыча, мы наконец добрались до воды.
Вода здесь была светлее, но и холоднее, чем в заливе. Огромные камни на дне обросли не только разнообразными водорослями, но и асцидиями (на Японском море они раз в пять крупней), небольшими актиниями, неизвестными полипами, похожими на тюльпанчики .Обнаружили мы и еще какого-то подводного обитателя, похожего на ежа , но так и не смогли установить, животное ли это. Тимофей на другой стороне мыса наткнулся на огромную зубатку , размеры ее были столь велики, что Тимофей, человек неробкого десятка, отважился сфотографировать ее лишь с почтительного расстояния. Мы не обнаружили крупных мидий и под водой занимались в основном кино- и фотосъемкой к неудовольствию Борисыча.
Во время второго погружения решили исследовать подводные достопримечательности Валеострова . Андрейка во время короткого перерыва умолял дать ему надувную лодку, чтобы доплыть до берега: «Старпом по берегу походить хочет!» — заявил Андрейка. О своем неукротимом желании погулять по суше старпом узнал от нас. Когда мы после второй удачной подводной фото- и киносессии вновь оказались у борта РВК, ученики Сергей Валентиновича и их дети с придыханием сообщили нам, что Сергей Валентинович достал со дна моря неоткрытую (представляете, совершенно целую!) бутылку водки, а Борисыч огромную сетку мидий нужной величины. Мы ощутили некоторый дискомфорт, что, выходя последний раз в этом сезоне из глубин Белого моря, нам нечего предъявить публике.
Закончилась наша подводная беломорская программа, завтра с утра отправляемся в Питер, а потом домой, на Урал. Мы переоделись, выразили свою готовность отправиться в обратный путь, но оказалось, что экипаж намерен продолжить рыбалку. Мы подчинились и начали праздновать конец нашего путешествия на корме РВК , идущего на полном ходу к более рыбным местам. «Донная» водка к употреблению внутрь не годилась (была ли там водка вообще), поэтому мы воспользовались нашими запасами из магазина Умбы. Команда, мы, совершеннолетние «ученики» объединились в общем порыве,… вдруг празднование прервал страшный скрежет. После того как заглушили двигатель, по обрывкам ругательств, по положению катера (нос задран вверх, корма наклонена в одну сторону) стало понятно – судно село на мель. Сначала из глубин затуманенного алкоголем сознания всплыла веселая песенка из старого фильма: «Плыли, плыли! Вдруг остановка!» Хмель и веселье прошло после того, как старпом стал инструктировать перед погружением водолаза: «Осмотри винт и убедись, что он не сломался. Если винт цел, то попробуй освободить пространство от камней вокруг винта». Мы с интересом наблюдаем за сборами водолаза. Оборудование, с нашей точки зрения допотопное, но зато есть громкая связь водолаза с кораблем. Водолаз из воды заверяет в целостности винта, но на приказ расчистить пространство около него заявляет: «Каменюки-то гро-о-мадные, здоровенные! Мне одному не справиться!» Борисыч невозмутимо начинает готовиться к погружению для расчистки винта от «каменюк».
Капитан уже связался со вторым катером, также расквартированным в рыбпорту, и мы терпеливо ждем его прибытия и наблюдаем за тем, как убывает вода – начался отлив. Вот наконец прибыла подмога. Сначала наш капитан получает нагоняй от другого за сломанный эхолот, за то, что никто не заглядывал в карту во время движения судна, надеясь как обычно на русский авось. Принято решение. Всех пассажиров отвезет в Умбу второй РВК, который вернется к нашему катеру во время максимального прилива и попробует «сдернуть» судно с мели. Наш капитан просит оставить надувную лодку с мотором. Никому не хочется оставаться на РВК. Мы вспоминаем про Андрейку. Оказывается, он умеет управлять лодочным мотором, и с готовностью согласен остаться. Показалось, что от осознания собственной значимости Андрейка даже стал выше ростом, а его походка более вальяжной и какой-то взрослой.
Мы бросаем наше судно. Впереди сборы, отъезд. Но, уезжая, мы чувствуем, что вернемся, ведь Север заворожил нас чем-то своим заполярным, где за кажущейся простотой видна неповторимая красота, за суровостью — наивность и… душевность.
P.S. «Наш» РВК ночью во время прилива с помощью команды второго катера успешно был снят с мели, и самостоятельно дошел до рыбпорта. Перед отъездом мы заехали туда, чтобы убедиться в сохранности обоих водолазных катеров.
Автор: Наталья Мелкозерова
